Ее бренду MaRussia в этом году исполнилось пять лет, а самому бизнесу — семь. Начался он, по словам бизнесвумен Марии Майской, «абсолютно спонтанно»:

«По первому образованию я историк, 13 лет работала в энергетике — начальником службы по управлению персоналом. Параллельно обучилась на юриста. Когда ушла в декрет, увлеклась здоровым питанием. Изучала этикетки и никак не могла найти чистый шоколад — без лецитина и прочих добавок. Думаю, ну ведь нужны всего-то какао-бобы и сахар…».

Для начала Мария попробовала делать сладости для детей, переплавляя дома готовый бельгийский шоколад. Для стартапа понадобилось 25 тысяч рублей — на личные средства Мария купила сырье и кое-какое оборудование. Вскоре арендовала маленькую производственную кухню. Теперь смеется: «Я же знала, что меня ждет большое будущее! Сразу была настроена вылезать из подполья». В основном у нее заказывали сувенирные фигурки. Маша отливала их в силиконовых формочках — покупных и самодельных. Оборот был невелик, но брать кредит женщина опасалась (и опасается до сих пор). Первые три года просто вкладывала в развитие весь доход.

Общаясь с другими энтузиастами-шоколатье через интернет, она узнала о технологии bean to bar (в переводе с английского — «от боба до плитки»). Бобы обжаривают вручную и долго, до 72 часов, без нагрева перетирают в меланжере — мельнице с гранитными жерновами, которые, в отличие от металлических, не портят вкус и аромат какао. До начала ХХ века шоколад только так и делали, добавился разве что электропривод.

Кстати, к Европе меланжерным шоколадом занимаются мужчины, это дело трудоемкое и монотонное. А у русского bean to bar женское лицо — по крайней мере, так говорят иностранные эксперты.

«Первый меланжер я купила пять лет назад на свои кровные, по еще адекватной цене — 30 тысяч рублей, примерно в 50 тысяч обошлись два мешка бобов, — вспоминает Майская. — Мне все говорили, что я сошла с ума: «Ты себестоимость просчитывала?» Конечно, просчитывала. Но будь я экономистом, вряд ли вообще сделала бы хоть какой-то бизнес. Потихоньку стала делать шоколад, ездить на выставки и ярмарки, растолковывать потенциальным клиентам, почему 500 рублей за 100 граммов — это дешево. Сейчас у нас плитка стоит 330 рублей. В Европе bean to bar в два-три раза дороже, там тоже поражаются, как мы с такими ценами еще держимся».

Шоколад ручной работы распробовали в соседнем Воронеже, появились и оптовые заказчики в других городах — магазины подарков, цветов, фермерской продукции. Справляться в одиночку Маша перестала. Зарегистрировала ИП и наняла помощницу. Зарплату поначалу платила только ей, сама работала за идею. Зато арендовала цех попросторнее, отремонтировала, оборудовала и сертифицировала. Все обошлось примерно в 200 тысяч. На чем-то удалось сэкономить — муж-инженер иногда делает нужную технику своими руками. В 2014-м она выиграла в Тамбове грант для малого бизнеса — 250 тысяч. Хватило на меланжер помощнее (служит до сих пор) и очередную партию бобов. Больше преференций Мария не получала: «Не мешают, и ладно».

Между делом женщина отучилась на технолога пищевого производства, рецептуры для новинок придумывает сама. Ее гордость — премиальный горький шоколад, где, как мечталось, нет ничего, кроме тертого какао и тростникового сахара. Более народные варианты — с добавлением мичуринских яблок или перца, мяты и даже… шампиньонов. Есть и «именные» купажи: подбирают ингредиенты под характер человека, которому подарят шоколадку.

«Все делаем по ГОСТу, даже превосходим его по качеству. Из центра сертификации, куда мы отправляли образцы для анализа, позвонили в изумлении — не могли поверить, что кто-то еще делает шоколад без лишних примесей. Даже в гости к нам попросились! А новые заказчики, бывает, не верят, что за пределами Москвы можно выпускать достойный премиальный продукт», — сетует Мария.

В цехе кроме нее самой работают четыре женщины. Кандидат филологических наук, музработник, парикмахер и дизайнер. Основы ремесла они освоили за месяц, через полгода Маша могла доверить им все, кроме обжарки.

«Помещение подсказали клиенты, — рассказывает шоколадница. — Чем его обставить, решали на ходу: надо было уложиться в неделю после заключения договора аренды. Мы повесили рекламу дореволюционного шоколада, отгородили шкафом лаунж-зону, где можно выпить чаю или кофе. Вот и все! Продаем свою продукцию (в том числе печенье, зефир и карамель ручной работы), крафтовый шоколад из Санкт-Петербурга, Липецка… Кстати, есть коллеги и в Беларуси».

Обращались к ней и отечественные инвесторы. Предлагали хоть 10, хоть 20 миллионов на развитие. А тамбовчанке страшно стало — что с такими суммами делать, как потом отдавать? Снижать себестоимость, теряя в качестве, она не готова. Франшизу продавать — тоже: где гарантия, что партнер не начнет «химичить»? Так что пока сама, потихонечку.

Спрос падает летом и подскакивает перед праздниками, но к нестабильности Мария относится философски. Рентабельность небольшая, но есть? Прекрасно. Появилась пара новых клиентов? Еще лучше.

«Меня тяготят жалобы из серии «люди обнищали, ничего не покупают». Стали разборчивее — да. Но если мы сделаем вкусный и качественный продукт, то человек его купит — пусть кусочек, а не килограмм», — уверена Мария. И продолжает творить.